Библиотека Новодевичий Богородице-Смоленский монастырь Новые тенденции в иконостасах эпохи барокко Новодевичьего монастыря

В искусстве форма все, материал ничего не стоит. Штауб берет за фрак, сшитый из собственного сукна, столько же, сколько за фрак, сшитый из сукна заказчика. Он говорит, что требует плату за фасон, материю же дарит. (Генрих Гейне)

Новые тенденции в иконостасах эпохи барокко Новодевичьего монастыря

В целом можно отметить несколько общих для всех мастеров, делавших во второй половине 80-х годов XVII века иконостасы для Новодевичьего монастыря, нововведений в структуру иконостаса. Например, мы наблюдаем устойчивую тенденцию замены традиционного изображения «Спаса в силах» в среднике деисусного чина на «архиерейский» образ (как называют его источники), а также большой интерес к резным живописным фигурам, венчающим верх иконостаса. Так, в иконостасе Преображенской церкви семиярусный резной чин с Распятием, завершающим иконостас, был дополнен парными скульптурами ангелов у царских врат и резными живописными фигурами ангелов у средников икон верхних рядов.

Наиболее развёрнутый чин резных икон с Распятием был установлен в 1687 году над иконостасом церкви Сошествия Святого Духа над трапезной. Он состоит из девяти фигур. Судя по всему, такие резные фигурные завершения иконостасов были не редкостью в России. По этому поводу в 1835 году Синоду пришлось издать запретительный указ — «избегать украшений иконостасов резными иконами над оными».

Так же, очевидно, широко было распространено в конце XVII века украшение рамы иконостаса под местным рядом живописными композициями. Помимо иконостаса 1685 года в Апостольском приделе Смоленского собора, о котором мы уже говорили, пейзажи с сюжетами из библейской истории («Обращение Савла», «Бегство в Египет», «Чудо Евстафия Плакиды» и др.) мы встречаем в подместном ряду иконостаса церкви Сошествия Святого Духа. В иконостасе 1690 года из надвратной Покровской церкви подместный ряд заполнен изображениями букетов цветов. В европейском средневековом искусстве такие букеты часто украшали тыльные стороны складней с иконами Богоматери.

Интересно, что в этом традиционном, почти архаически выполненном иконостасе иконы праздничной тематики вытеснили иконы местного ряда. В нижнем ряду оказались четыре большие иконы — «Рождество Христово», «Богоявление», «Покров Богородицы» и «Введение во храм». Две из них — подписные. Однако храмовая икона подписана не жалованным иконописцем Оружейной палаты Кириллом Улановым, а неизвестным при дворе Василием Пахомовым. Возможно, это был один из иконописцев-белорусов, работавших по заказу «кутеинских стариц» Новодевичьего монастыря.

Несмотря на несомненно возросший к концу XVII века авторитет иконописцев, им всё-таки часто приходилось подчиняться воле заказчиков, особенно если это были высокопоставленные лица. Только влиянием воли неосведомлённых в церковном искусстве лиц можно оправдать те нарушения канонов, на которые шли иногда опытные иконописцы Оружейной палаты в Новодевичьем монастыре. Так, в 1685 году при сооружении под руководством жалованного иконописца Фёдора Зубова иконостаса в Софийском приделе Смоленского собора происходит замена изображений апостолов в деисусном чине иконами «Ефросиния Суздальская», «Ефросиния Полоцкая», «Евстолия», «Сосипатра», «Епраксия Вятская» и «Феврония Муромская». Причина таких неканонических действий могла крыться только в стремлении угодить тогдашней правительнице России царевне Софье, часто посещавшей Новодевичий монастырь с богомольными и политическими целями. Тема русской женской святости в эти годы, возможно, приобретала излишне идеологизированное значение. Во всяком случае, такое серьёзное искажение смысла центрального ряда иконостаса не вызвало церковных осложнений.

В 1690 году при установке иконостаса в первом ярусе колокольни, служившем домовой церковью царевны Евдокии Алексеевны, для удобства выхода царевны из жилых палат иконостас становится не на восточной, а на северной стене храма. Однако и это нововведение осталось в монастыре незамеченным. Несмотря на многочисленные поновительские работы в колокольне, вопрос о перестановке иконостаса никогда не поднимался.

Иконостас Смоленского собора Новодевичьего монастыря

В заключение хотелось бы добавить, что преобладание в Новодевичьем монастыре в 80-е годы XVII века работ иконописцев «барочной» ориентации не кажется случайным. В середине XVII века монастырь по решению царя Алексея Михайловича был заселён старицами из белорусских и украинских православных монастырей, известными по монастырским источникам как «кутеинские старицы». Эти старицы во многом повлияли на жизнь общины. Они не только преобразовали её изнутри, введя новый «киевский распев» на богослужение, свой порядок общей трапезы и даже новый тип облачений, но и изменили внешние формы жизни монастыря. Относительная свобода и привилегированное положение «кутеинских стариц» при московском царском доме, видимо, позволяли им принимать участие в подборе мастеров — иконописцев и зодчих — для работ в Новодевичьем монастыре.

Появление Карпа Золотарёва, несомненно находившегося под влиянием украинского искусства, могло быть поддержано этими старицами, хорошо ориентировавшимися в новой для Москвы эстетике барокко. Золотарёв не только поставил иконостасы в двух церквах монастыря — он писал иконы и хоругви для остальных монастырских храмов. Кроме него в монастыре, особенно в последнее десятилетие XVII века, работали и другие мастера, по-своему воспринявшие новые принципы барокко: Василий Пахомов, автор иконы «Покров Богородицы», анонимный автор иконы «Спас Вседержитель», а также создатель иконостаса в 1-м ярусе колокольни. Возможно, Новодевичий монастырь в эти годы становится одним из мест особого притяжения для многочисленной тогда в Москве колонии выходцев из украинских и белорусских земель. Во всяком случае, в этом можно видеть ещё одно объяснение преобладания памятников культуры барокко в ансамбле Новодевичьего монастыря.

М. М. Шведова. Иконостасы эпохи барокко в Новодевичьем монастыре.
ГИМ Забелинские чтения. Вып. 87. М. 1995.